СЕМЬ ИСКУССТВ

Конечно, дизайн — даже знаменитый — дизайну рознь, тем более что на вкус на цвет товарищей нет. По ее мнению, в костюмах от Армани сквозила некая подчеркнутость, потому и щеголяли в них главным образом мафиози произвольного происхождения и толка, да русские — глаз-то наметан — из заезжих и местных скоробогачей, приблатненных пижонов с Брайтон Бича и падких до престижа простаков.

Ася Лапидус

РАБОТА ЕСТЬ РАБОТА, А КРАСИВО ЖИТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ

Дары волхвов в монетарном исполнении

Люблю повеселиться, особенно пожрать.
Из советского фольклора

Кто сказал, что бесплатный ланч (точнее, сыр) бывает только в мышеловке? Нет, нет, и еще раз нет! Наперекор вышеупомянутой фольклорной мудрости триумвират партнеров — Стенли Валле, Майкл Дойл и Роберт Харди — возглавлявший небольшой, но вполне успешный инвестиционный фонд под названием WIZE Capital каждый год на рождество — традиционно одаривал себя бесплатным ланчем — талонами в приличный ресторан.

Идея принадлежала любившему поесть перманентному диетнику Стэну, всегда готовому — в несбыточной надежде на похудение — нарушить ненавистные запреты на калории, установленные им самим, хоть на законных, хоть на противозаконных основаниях.

Майку и Роберту празднично-подарочная идея эта очень даже понравилась не просто сама по себе, а еще и гастрономической сюрпризностью — выбор ресторана, порученный секретарше, хранился ею в секрете — никому ни полслова — она же и вручала на рождественской вечеринке каждому партнеру по два стодолларовых талона — на себя и (предположительно, но не обязательно) на жену.

Бессрочные талоны эти можно было использовать, когда заблагорассудится и на любой интерес — хочешь, для ланча, хочешь, для скромного обеда, а хочешь, для пира — добавь, если нужно, денежку — вот и вся недолга.

Как всегда, без каверзы не обойтись. Но сначала словоохотливая присказка. Коротенькая сказочка, как ей и положено, будет впереди.

Служили три товарища
или
Хроника одной инициативы по имени WIZE Capital

Кто не работает, тот не ест. Советская поговорка родом из библии

Неразлучники Стэн с Майком и примкнувший к ним Роберт вели свое происхождение из небезызвестного инвестиционного конгломерата Goldman Sachs (в просторечии Голдман), где проработали не один год, каждый на своем боевом посту.

Стэн c Майком занимались банковскими сделками по финансированию корпораций. Стэн начальствовал, проводя все свое свободное несвободное время на трудовой вахте. При этом бизнес-контакты — должностные и неофициальные — он умел обращать в дружеское общение, впрочем, дружеское общение зачастую обращалось у него в бизнес. Никуда не денешься — всегда и неизменно при деле. Даже жену свою Марго он подцепил на работе, можно сказать, не сходя с места — в юридическом отделе всенепременного Голдмана. И с Майком подружился там же.

Между тем. совсем еще юный Майк под крылом Стэна не без удовольствия и не без успеха вплотную делал дело, вкалывая за мое почтение. И получалось совсем даже неплохо. Руководство в лице Стэна не могло нарадоваться. И Майку нравился его общительно компанейский зачинщик, сам же он был скорее застенчив, и по скромности особенно близких отношений на служебной ниве не заводил, хотя был доверчиво дружелюбен. Женился он рано — свадьбу с однокурсницей — милой сердцу Келли с факультета журналистики сыграл на пару лет раньше босса — даром, что был на добрый десяток лет моложе.

Компьютерный асс Роберт с группой умных мальчиков, которых сам же выбрал и собрал, колдовал над программным обеспечением, не покладая рук — не за страх, а за совесть, и зачастую — особенно в экстренных случаях — денно и нощно. Он был значительно старше Стэна, успел жениться — как выяснилось позже — не очень удачно, завести двойняшек — мальчика и девочку, переехать всей семьей под сень альма-матер в университетский East Lancing и — ничто не вечно под луною — развестись. Уже после развода Роберт по старой холостяцкой памяти махнул в Нью-Йорк, но еженедельно неукоснительно летал на выходные к детям.

В Нью-Йорке Роберт подрядился консультантом в Голдман, отношения с которым складывались не сказать, чтобы ординарно. Ценя свою личную и профессиональную свободу, он, как там его ни заманивали — ни за какие ковриги не принимал предложения на постоянную работу, исключавшую какую бы то ни было независимость.

Ситуация, однако, изменилась после того, как он встретил нежданно-негаданную родную душу — урожденную москвичку Марину — «кванта»-аналитика из ныне давно почившего в бозе соседнего Дрексела, после эмиграции поселившуюся в Бруклине. Жизнь Роберта перевернулась, он тотчас же тоже эмигрировал — из Манхеттена в Бруклин и — прощай бесшабашная холостяцкая жизнь! — ничтоже сумняшеся, согласился утвердиться на штатной должности, предоставленной ему на этот раз в сочетании с двухгодичной программой МВА в Колумбийском университете.

Тернистые пути-дороги Wall Streetа неисповедимы и неустойчиво прерывисты. Все упомянутые действующие лица, служившие на трудовом поприще у Голдмана, включая жену Стэна адвокатессу Марго и секретаршу мисс Элин Бассет — кто добровольно, кто принудительно, а кто и добровольно-принудительно — покинули его пределы.

Первой была Марго, лихо спикировавшая в одну из самых престижных юридических контор. За ней пришел черед Стэна с Майком, скоропалительно перевоплотившихся в независимые консультанты, и как прежде, продолжавших усердствовать в сделках заемного финансирования. Почти одновременно с ними распрощался с фирмой и Роберт, недолго думая, вернувшись на свою стезю — консультантом по компьютерной части на финансовом рынке. И наконец — Элин Бассет, из-за отставки босса потерявшая секретарскую позицию управляющего администратора при директоре-распорядителе.

Вильнув в сторону моды, что само по себе удивительно при ее корпулентности — она провела значительно дольше десятилетия в колыбели американского дизайна — Донна Каран, Анна Клейн, Ральф Лорен, Майкл Корс — небезызвестные имена. Правда, подолгу она нигде не задерживалась, но обязательно и непременно обслуживала самое высокое начальство — все по той же административно-секретарской должности. Впоследствии приземлилась Элин в уже вполне процветающую фирму, сработанную трудами триады беглых голдманских рабов.

Фактически фонд как таковой состоялся лишь годы и годы спустя после того, как Стэн на пару с Майком организовали собственную компанию. Тогда же чуть позже Роберт присовокупил к ним свой компьютерный бизнес, создав для них автоматическую систему структуризации на базе искусственного интеллекта. И на троих — дело пошло — пошло-поехало.

По правде говоря, гладко-то это кажется сейчас — на бумаге, а вот насчет оврагов — по ним приходилось ходить, и ползать, и карабкаться — на страх и риск, когда не помогают никакие умные идеи, и опускаются руки — вот тогда, похоже — от отчаяния спасают разве что терпение и труд.

Как опять же не вспомнить пресловутого Goldman Sachsа, репутация которого на финансовом поле чудес была, скажем прямо, далеко неоднозначной. Зато — ничего не попишешь — каждая медаль подобна двуликому Янусу, и изредка, но бывает — случается нетривиальное, когда обе — и лицевая и оборотная стороны, могут оказаться на удивление одинаково благоприятными для использования. Так что не только связи, привнесенные из Голдмана, но и принятая там потогонная работа по 16 и больше часов в день, ставшая для нашей троицы более, чем привычной, в конечном итоге обеспечила победу — нет, не сразу — со временем.

Ну, а вслед за долгожданным успехом пришла пора расширить сферу активности — помимо структурирования кредитных соглашений заняться еще кредитом этих соглашений, разумеется, на основе инвестиций, что привело к трансформации их фирмы в инвестиционную.

Что и говорить — идея капиталовложений естественно проистекала из их деятельности, но она так бы и осталась идеей, если бы Стэн не взялся за ее воплощение, привлекая в качестве источников финансирования все и вся. Здесь-то и пригодилась его умение налаживать и использовать контакты, и процесс пошел.

По ходу поисков вкладчиков Стэн для пущей важности назначил себя директором-распорядителем. Партнеры с энтузиазмом поддержали его, не зная, что разбудили самоуверенную авторитарность — голдманская школа! — расцветшую в нем под сенью заботливой секретарши Элин, которую он завел для собственной персоны ради престижа и которую издавна знал и как прилежную службистку еще по Голдману и — что для него было не менее важно — как влиятельную прихожанку возглавляемой им церкви.

Бог, как говорится, в помощь, но Стэн, судя по всему, изрядно оплошал, пригласив из своего прихода на работу еще одного верующего, на этот раз в качестве вице-партнера, как выяснилось, мало компетентного и жуликовато-вороватого, избавиться от которого оказалось очень трудно.

Тем временем, невзирая на ухабы, фонд, постепенно наращивал обороты, так что почить на лаврах не удавалось — работы невпроворот. Вот и норовили они по любому поводу и без повода всей капеллой в количестве человек тридцати, а то и больше — выпивать и закусывать в ближайших заведениях произвольного толка.

Но не тут-то было. Порядок завела, едва приступив к обязанностям, секретарша Элин-палец в рот не клади, лакейски лебезившая перед шефом, и не снисходившая до остальных, попросту никого из них не замечая. Для командирской тройки она находила фешенебельные рестораны, причем в любое время — когда им заблагорассудится, для прочих — невзыскательные заведеньица, и сугубо по праздникам. Стэну бы одернуть ее, но ему нравились внешние атрибуты статуса, а зря — дружеская атмосфера на работе слегка поистрепалась.

Само собой из-за всего этого Элин недолюбливали, и в ответ на надменную претенциозность — не без намека, конечно — пожилая секретарша получила прозвище Мисс. Разумеется, она прознала про свой сомнительный титул, но по-прежнему распоряжалась по своему усмотрению.

Вкус у нее, честно говоря, был взятый напрокат и довольно невпопад — сплошная ярмарка тщеславия — в денежном исчислении — дорогой вкус — а по всем прочим параметрам — боже упаси и помилуй! — но встревать никто не хотел — себе дороже.

Между тем, годы летели, как встрепанные — детищу их ненаглядному — WIZE Capitalу четверть века стукнуло. Стэну уже за 60, Майку — не поверить! — за 50, а Роберт уже год, как отошел от дел, но в любое время по первому зову приходил на помощь.

И аккурат здесь подоспел ковид — тяжелые настали времена. Работали по домам, и обо всех сборищах и думать забыли. Ну а как ковид слегка полегчал, всё вернулось на круги своя — всё — всё, да не всё. Атмосфера заметно охладилась и в работе, и вне. Былой энтузиазм как будто полинял. В прежние-то времена не только на рождественские, но и на другие празднования WIZE Capital в полном составе отправлялся в ресторан. А теперь поутихли — к тому же под эгидой неукоснительной Мисс не разгуляешься.

Изобильное, хотя и несколько казенное фуршетное празднество — не чета былому непринужденному разгулью — устраивалось в офисе, и исключительно на рождество — благо помещение у них нынче более, чем просторное.

Роберт, само собой, не упускал случая повидаться с напарниками, с удовольствием откликаясь на все предложения пообщаться в неофициальной обстановке — как-никак пропахав в одной упряжке пару десятилетий, они сдружились — особенно с Майком.

Занятые своими делами, жены Стэна и Майка — отлынивали от подобных мероприятий, одна только жена Роберта Марина с энтузиазмом участвовала в этих встречах, не без ностальгического интереса окунаясь в привычную атмосферу Wall Street—ской тусовки.

Money! Money!!! — Armani! Armani!!!…

Не зная броду, не суйся в воду. Русская пословица

Как правило, рождественской наградой — ресторанными талонами — Роберт с Мариной не спешили воспользоваться, не очень-то доверяя показушным пристрастиям амбициозной Мисс. Так или иначе, а дареному коню в зубы не смотрят, и раз от разу они забывали и о трапезах, и о трапезных, с помпой рекомендованных секретаршей.

В конце концов дошло до смешного. Прошел почти год с последнего рождества, а Роберт, казалось, как бы и думать забыл о талонах, причем от напоминаний увиливал, и названия ресторана не упоминал вовсе. Почему — непонятно, хотя заметно, что неспроста. Заинтригованная Марина давай его тормошить, но он ни в какую — обещать-то обещал, только всякий раз оказывались они отнюдь не в означенной пищеточке. Насилу сдался. После долгого притворно-занудного поиска заветного адреса на Пятой авеню, подошли они наконец к застекленной офисной громадине в полсотни этажей. На двери написано Армани.

— Не туда попали! — ахнула Марина.

— Еще как туда! — мрачно ответствовал супруг, и продекламировал — ресторан Армани находится на третьем этаже магазина Армани. Пошли!

Тут-то Марина и поняла все. Бедняга Роберт — как кур в кутюр — только модного салона ему не хватало.

— За что боролась, на то и напоролась, — зловредно напел ей внутренний голос и, пожалуй, был прав.

Захотелось дурачиться. Действительно забавно вместо приличествующего ланча попасть на закусон в модный бутик.

— Так и надо, так и надо, не ходи куда не надо! — не унимался все тот же голос.

Она рассмеялась.

— Может, по магазину хочешь прошвырнуться? — догадливо поддразнил ее Роберт.

— Если тебе хочется — пожалуйста. А я уж в следующий раз — парировала она.

Конечно, дизайн — даже знаменитый — дизайну рознь, тем более что на вкус на цвет товарищей нет. По ее мнению, в костюмах от Армани сквозила некая подчеркнутость, потому и щеголяли в них главным образом мафиози произвольного происхождения и толка, да русские — глаз-то наметан — из заезжих и местных скоробогачей, приблатненных пижонов с Брайтон Бича и падких до престижа простаков. Женской же одежде, по ее представлению, наоборот, не хватало изюма.

Нет, откровенно говоря, интереса к Армани к нее не было ни малейшего, да и прогулка по стеклянному скучному интерьеру сама по себе ни капельки не привлекала.

— Наверх вы, товарищи, все по местам! — уже в лифте хулигански по-русски промурлыкала она.

Ресторанный зал — холодный, весь в стеклянных, оправленных металлом панелях — был просторен, стерильно чист и абсолютно пуст, за исключением столика, густо обсиженного стаей жестикулирующих мужчин в темно-синей деловой экипировке.

Усевшись у окна с видом на Пятую авеню и оглядевшись, Роберт с Мариной уткнулись в меню — ничего многообещающего, да им — особенно на ланч — и не в интерес деликатесы-разносолы всякие, и выпивка тоже — хмельной и гурманский азарт давно иссяк, да и был ли? Ну, и возраст, конечно — никуда не денешься. Так что заказали привычно-обыденное — Роберт неизменный стейк и кока колу, а Марина — рыбу-бронзинку и минералку.

Пока вокруг них официанты суетились с сервировкой — глаза их сами собой любопытно устремились вон из застекленной клетки на широкоформатное столпотворение городского пейзажа, по-зимнему сюрреально обесцвеченного — непривычного и загадочно-прельстительного. Красота!

А в стекляшке, напоминавшей прачечное заведение белизной и сновавшей с утюгами подмогой, педантично выглаживающей и без того нетронутые скатерти, царила непроходимая скука.

Когда, наконец, подали еду, Марина с Робертом, не сговариваясь, дружно рассмеялись. Еды не было, можно сказать, совсем. На тарелке Роберта сиротливо приютились два тоненьких жалких кусочка, по-видимому мяса, до неузнаваемости щедро разукрашенного веточками-листочками. У Марины купался, как и положено пловцу, правда не в воде, а в масле — маленький рыбий хвостик, почему-то твердокаменный, зато усыпанный для антуража разноцветными специями.

Что до антуража, то он был на высоте. Марину снабдили нептунским трезубцем — рыбной вилкой, рыбным ножом и доселе не виданной ею рыбной лопаткой. Роберту достались два ножа для стейка в сопровождении множества мини стаканчиков с разными соусами-приправами. Словом — прикид на должном уровне и в жанре, и на полном серьезе, и как в лучших домах — туча священнодействующей обслуги непонятного назначения. Другое дело — никаким хлебосольством здесь и не пахло, короче — много шума из ничего.

Муж и жена одна сатана — быстро справившись с ланчем, и получив cчет в 120 долларов, они, окончательно развеселившись, давай смеяться-пересмеиваться.

— Скажи на милость, что прикажешь делать с остальными 80-ю долларами?

Лично я сюда больше не ходок. — супруг и повелитель не шутил.

— Кормежка ужасающа… — раздумчиво заметила она.

— Да еще такими крошечными порциями, — подхватил он реминисценцию Вуди Аллена из Анни Холл. — Слушай — давай оставим эти деньги на чай.

— Это идея, — сказали дети, — ответила она репликой из любимого анекдота.

Сказано — сделано. Вписав эти сумасшедшие чаевые в счет, и вверив черноглазой официантке оба злополучных талона, они уже было приготовились уходить, как к ним подошел взволнованный метрдотель:

— Оставшийся в талоне баланс можно использовать в другой раз. Вы уверены, что хотите дать такие большие чаевые?

— Абсолютно!

— Не хотите к нам больше приходить?

— Ну, что вы! Мы просто не знаем, когда вернемся в ваш ресторан. — Вежливость Роберта граничила с абсурдом. — А это наша благодарность.

— С занесением в личное дело — добавил внутренний голос Марины.

Выйдя на улицу и очнувшись, они тут же решили вечером отобедать в хорошо знакомом опять же итальянском ресторане, по всем статьям очень приличном — белые скатерти, сонм официантов, дружеская хлебосольная атмосфера — уют.

Заказали все то же самое. Прекрасный стейк нормального размера. Рыбка-бронзинка, хоть и обошлась без спец-ножа, таяла во рту. Стоил обед столько, сколько и пресловутый ланч — вот только на чай 80-и долларов, чтобы отвязаться, давать не понадобилось.

…Ничего не попишешь — как ни кинь, действительно, бесплатный ланч бывает только в мышеловке, а жаль…

Тут и сказке конец. Остается только добавить, что на следующее рождество ресторанными талонами партнеров уже больше не баловали.